Когда-то, когда я была маленькой, каждое лето я уезжала на целый сезон к бабушке, в станицу Краснодарского края. Достаточно близко к морю, чтобы там было жарко и часто случался сезон смерчей. Недостаточно близко к морю, чтобы я сама бывала на нём чаще двух-трёх раз за все три месяца. И это в лучшем случае.
В тех местах между Доном и Кубанью прорыли здоровенные и не очень каналы. Прекрасное место для купания, рыбалки, орошения и вообще. Чем не чудо моего детского мирка. Благодаря этим всем факторам - и каналам, и смерчам - это местечко было богато на лягух. Множество лягух! А у некоторых маленькие каналы и пруды были прямо на огородах или где-то рядом с ними.
Лягухи обожают любую влагу и в результате заводятся даже в здоровенных лужах, которые в течении лета успевают пересыхать, вынуждая лягух путешествовать в поисках более надёжных каналов, а заодно и разводили муляку. Такую добротнейшую муляку-грязюку.
Однажды, будучи тринадцатилетним ну очень любознательным юнцом-естествоиспытателем местных масштабов, я решила, что это отличная идея- ВСКРЫТЬ ЛЯГУХУ. Вы не подумайте, я не отличалась особой детской жестокостью, никогда не пыталась надувать лягух через соломинку или кидать их в кипяток, чем любили иногда заниматься местные хуторские. Как и любой рандомно сердобольный малолетнийтоварищ я пыталась выкормить выпавших птенцов воробьёв, заодно спасая от котяр и бабушки, кричащей, что всеэтиптицыпаразиты (неуспешно, конечно же спасала); иногда ковыряла муравейник во дворе, но совесть каждый раз брала верх и я пыталась компенсировать своё вмешательство созданием каменных муравейников из дорожных гамайов (также сомнительная затея).
И тем не менее, в один прекрасный день, насмотревшись по теликам дискавери, рандомных американских школьносериалов, где на биологии обязательно кого-нибудь да вскрывали, я решила, что мне обязательно нужно вскрыть лягуху. По-настоящему.
Свою идею я тщательно обдумывала, высматривая везде для этого материалы - старые лезвия для опасной бритвы, шприцы, тряпочки, капельница (а моя двоюродная сестра училась на медсестру, так что таких штуковин у неё было полным-полно) и старые женские духи Чатырдаг.
До сих пор помню их запах.
Мне казалось - у меня было ВСЁ для вскрытия. Кроме главного. Лягухи. Где же взять лягуху, не умея плавать и не будучи фанатом лезть в большие каналы и камыши?
Решение этой проблемы придумала моя на тот момент лучшая подруга, а по совместительству местная соседская девочка-погодка Таня. Она знала, что по дороге к бригаде, как раз у нашего конца хутора, после очередной грозы стояла здоровенная лужа.
Мы сели по коням, железным велосипедным коням, и рванули к месту назначения, на осмотр.
Так и было, на равном расстоянии от лесополки, крайнего хуторского дома и наших домов, окрай пшеничного бригадного поля, стола Лужа.
С большой буквы.
Мне тринадцатилетней она казалась ЛУЖЕЙ хотя бы потому, что на её середине было достаточно глубоко, чтобы лягухам было там холодно и амфибии предпочитали греться большую часть времени у "бережка" Лужи. Идеально.
Беда была лишь в том, что как-только ты подходил к лягухам слишком близко, они прыгали на серединку Лужи и залегали на дно.
А я была всё-таки отчасти недалеко ушедшей от стереотипов городской девочкой и лезть ТУДА мне казалось нелогичным и излишним. И слишком грязным.
Моя подруга была напротив человеком, во-первых, практичным, во-вторых, занятым. Первое делало её идеальным ловцом, не брезгующим лезть в самое грязидло наперекор грозящим наказаниям со стороны маман за неряшливость; второе же ограничивало её деятельность утренними часами и вечерними - до поездки в школу на дополнительные занятия\заработки на копание картошки.
Поэтому, пока было время, мы приступили к исполнению задуманного. Мы пытались схватить хоть одну лягуху - я загоняла, подруга пыталась зайти "со спины", но лягухи непременно ускользали от нас. Они почти сразу ныряли в Лужу.
Мы решили, что в нашем плане был недостаток, а именно- Лужа. Нужно было дождаться, пока Лужа превратится в просто большую лужу. Но не просто лужу, иначе лягух бы там уже не было.
Мы уехали ни с чем, кроме попранной гордости и, конечно же, жаждой реванша.
Ну я- так точно.
Когда мы вернулись к своему плану Лужа была на грани.
Но всё же недостаточно, как мы потом поняли.
На этот раз мы пошли пешком, чтобы не париться за велики среди дороги или о том, как мы будем ехать и держать банку с лягухой в руках одновременно.
Солнце стояло в зените, лягухи грелись в грязи, а мы предвкушали нашу победу.
На этот раз лягухам приходилось упрыгивать от нас, а не нырять - ведь воды осталось совсем мало. Лужа стала лужей, мы были более чем уверены в этом. Мы вошли в раж и каждый раз наши ноги ступали всё дальше от благословенных берегов и всё ближе к марианской впадине местного разлива. Но это предстояло нам выяснить позже. Сначала мы отчаялись, что лягухи начали разгонятся в поля или зарываться куда-то ближе к центру лужи, не оставляя нам выбора, кроме как сознательно туда полезть. И вот последней надеждой оставалась некрупная лягуха, по дурной своей голове имевшая неосторожность вынырнуть к дальнему берегу до того, как мы свалили от лужи. Погоня длилась недолго, в несколько прыжков мы с подругой зашли по обе стороны от лягухи и ей не оставалось ничего, кроме как попытаться прыгнуть к центру лужи. Мы же, будучи всё таки хомо сапиенс сапиенсами, а не рана ридибундами какими, наконец смогли спрогнозировать её следующий шаг вплоть до точки приземления в лужу. Адреналин бурлил в крови, кровь стучала в висках, в виски были в потёках грязной воды. Все трое отважились прыгнуть. Два прыжка провалились, один-удался. Буквально одной ногой мы с подругой стояли в муляке. Отборнейшем багне из рода грязей потомков ила сыновей болота. Рука подруги истекала чёрной жижей. Моя руки крепко вцепилась в тельце неосторожной лягухи. Триумф воли.
Это маленький шажок для человечества и огромный прыжок для человека.
И много грязи. Наша радость быстро сменилась недоумением. Моя правая, а её левая нижние конечности всё ещё ощущали твердь земную, что придавало нам уверенности. Но что-то решительно было не так с остальными нашими ногами.
Подруга попробовала дёрнуться. Правая нога дёргаться не собиралась. Муляка тоже.
Мы испытали ужас.
Тут уже мы начали изворачиваться как могли в попытках спасения, но погрязали в муляке всё надёжней. Будь я лягухой, я бы над собою ржала. И приговаривала что-то о кармичности.
Отсчёт, решительный рывок, треск, крик. Нам удалось высвободиться из багна ценой порванных шлёпок. Нас ожидала головомойка дома. Особенно меня, так как на хутор в том году я привезла только одну пару сланцев.
А ещё нужно было как-то дойти домой без одного тапка ПЕШКОМ. А хуторская дорога представляла собою микс пыли и камней, по-другому описать её было нельзя ни в какое время. Это всегда добавляло пикантности велопрогулкам, а также +40 градусов цельсия температуры поверхности самой дороге.
Двойная карма.
История о том, где, как и с каким усердием мы вскрывали лягуху-заслуживает отдельной истории. Я всё это писала не ради распространения жестокости к животным.
Я всё к тому, что я тогда влезла в муляку из-за любознательности и энтузиазма, а через несколько лет закончила на биофаке.
Моя мама буквально сегодня вспоминала, как в детстве из такой же муляки лепила куличики, тортики, украшала песком, камнями, делала крем из земли.... и стала кондитером.
Жизнеопределяющая муляка.
Багно судьбы.
Что ещё тут можно добавить.